В июле 2023 года президент подписал Конституционный Закон КР «О государственном языке». Кыргызский является рабочим языком государственных органов, органов местного самоуправления, госпредприятий, учреждений и организаций.
В работе частных учреждений так же используется госязык, официальный может использоваться в случаях, предусмотренных законодательством КР. Владеть языком обязаны государственные и муниципальные служащие, депутаты, судьи, педагогические, медицинские работники и другие.
О том, как реализуются нормы закона, Dostuk.media рассказала заместитель председателя Национальной комиссии по государственному языку и языковой политике (НКГЯП) Жылдыз Орозобекова.
– Мониторите ли вы исполнение закона?
– Да, конечно. В течение года мы проводили мониторинг по всей республике. В областях документооборот почти на 80 процентов идет на госязыке. Чуйская область – на последнем месте, тут делопроизводство ведут на госязыке всего от 20 до 40 процентов организаций. Закон един, его нужно исполнять и частным компаниям. Самая сложная статья для исполнения – 26-я, о рекламе.
По Бишкеку невозможно понять, что это столица Кыргызской Республики. Нет государственных, национальных названий. Многие используют в качестве наружной рекламы иностранные названия для своих компаний – на английском, французском, русском и так далее.
Нормы закона допускают иностранные названия, если речь идет про мировые бренды как Nike, Zara и так далее. В иных случаях должны писать на государственном языке, а этого никто не выполняет.
– Чья это вина?
– Ничья. Это результат того, что до 2023 года не было конституционного закона. Это желание людей, они не исполняют эту норму, не хотят писать названия своих заведений на госязыке по разным, непонятным причинам.
Но предприниматели должны осознавать, что они ведут бизнес в Кыргызстане, предоставляют услуги в нашей стране, и это должно быть гордостью – публично писать на своем госязыке. Это же символ государства.
СПРАВКА: Статья 26. Государственный язык в сфере рекламы
1. Реклама на территории КР распространяется на государственном и официальном языках.
2. Наружная реклама оформляется сначала на государственном языке, затем на официальном.
Размер шрифта текста на официальном языке по величине должен быть меньше размера шрифта текста на государственном и размещаться справа или внизу.
– Есть ли случаи увольнений по собственному желанию из-за незнания языка?
– Нет, такого не было. По крайней мере у нас таких фактов нет. Госучреждение «Кыргызтест» помогает госслужащим, там разработали критерии уровня владения госязыком в соответствии с международными стандартами, начиная от уровня А1 до С1. Руководители госорганов должны знать язык на уровне В2. Понятно, что не все поголовно сдают необходимый уровень, но процесс идет.
Есть время выучить язык. Допустим, сегодня сдали А1, через два месяца сдали следующий уровень, за это время вас никто не беспокоит. Всем сотрудникам дается возможность. Никого не увольняют. Но в течение пяти лет (до 2027 года) мы должны достигнуть существенных результатов.
– Часто говорят, что нет доступной методики преподавания кыргызского в школах…
– Да, мы обращали внимание на школьные учебники. Очень много граждан обращалось к нам с жалобами, что книги недостаточно эффективные, сложные для детей. У нас много русскоязычных школ и они должны изучать кыргызский по доступной программе.
– О том, что должны, говорят уже 30 лет. Когда появятся эти методики в школах?
– Методикой мы не занимаемся, это прерогатива Минобразования. Там, наконец, взялись за этот вопрос. Думаю, в этом году появятся очень хорошие, современные книги. Методология качественная у нас есть, но средств на массовый тираж не предусмотрено, и эти пособия, наглядные и простые, лежат у нас.
При советской власти была хорошая система: разрабатывали хорошую книгу и миллионными тиражами выпускали ее.
Сейчас же по Болонской системе ежегодно программа обновляется, в итоге пособия постоянно дополняют и получается непонятно что. А потом народ спрашивает, почему нет нормальной методики преподавания кыргызского.
Есть, но не тиражируют. Этот вопрос остается открытым и задавать его нужно Министерству образования.
– Вы занимаетесь языковой политикой. Какая она на сегодня?
– Восстанавливаем утерянный государственный язык. В течение 83 лет у нас было мало материалов на госязыке. Очень сложно переходить на госязык после трех-четырех поколений. Наши родители писали на латинице, потом перешли на кириллицу, и 83 года мы читали и писали на русском, он стал родным языком, поэтому, можно сказать, мы подзабыли литературную норму кыргызского.
– Спикер Жогорку Кенеша предлагал перевести детсады и начальную школу полностью на кыргызский язык. Какая-то работа в этом направлении уже ведется?
– Мы должны восстановить свой потерянный язык. Для перехода на кыргызский нужно разработать эффективные программы. Как решит государство, так и будет. Хотим или нет, этот процесс нужен для госязыка.
– Психологи и педагоги говорят, что сначала ребенок должен научиться читать и писать на родном языке. А мы хотим заставить всех учиться на кыргызском?
– Да. Ведь эти дети в будущем будут руководить страной. Как они будут управлять, не зная госязык? В штыки нельзя воспринимать. Это нужно будущему поколению. Поэтому до четвертого класса пусть изучают кыргызский, а дальше по желанию выберут английский или русский.
Это очень щепетильный вопрос. Но я вам напомню факт – при советской власти у нас не обсуждался языковой барьер или язык. У наших родителей не стоял вопрос, в какую школу пойти, потому что везде был русский язык. По всему Бишкеку была только одна школа на кыргызском, и то интернат.
То же самое у нас будет. А в чем здесь проблема? Это не давление, а наоборот, делается во благо государства. Вообще не должно быть ажиотажа по этому поводу. Это же будущее нашей страны. Мы провели анализ, в Кыргызстане очень мало классов и школ с кыргызским языком обучения. В смешанных школах только один-два класса на кыргызском языке, остальные на русском.
СПРАВКА: По данным Минобразования, в 2023 году действовало 2 тысячи 353 школы, 60 процентов из них (1 тысяча 418) с кыргызским языком обучения. С русским языком обучения – всего 250 школ, смешанных (кыргызский и русский язык обучения) – 522, школ с узбекским языком обучения – 22, с русско-узбекским языком обучения – 43, с кыргызско-русско-узбекским языками обучения – 96.
По постановлению №298 от 2004 года специально в школах открывали по одному классу с кыргызским языком обучения. Однако позже объяснили, что желающих поступать в них не было, и классы закрылись. Сейчас это постановление утратило силу.
Граждане требуют в сельской местности открывать русские классы. Мы этому рады. Как известно, планируется построить еще девять школ за счет России. Мы рады, что наши дети развиваются и обучаются на разных языках, но при этом они не должны забывать и государственный.
В Бишкеке, наверное, 80 процентов говорят на русском языке. Поэтому единовременное исполнение закона представляет сложный процесс. Госслужащие сейчас постепенно переходят на документооборот на государственном языке, многие учатся и поднимают уровень знаний кыргызского.
В России, чтобы устроиться на работу, мигрант должен владеть русским языком и знать русскую историю, иначе его не примут. Это элементарно. В Узбекистане, если вы не знаете узбекского языка, вам никто не ответит на вопрос. А в Кыргызстане русский стал практически родным, и имеет статус официального языка.
– Почему у нас нет бесплатных курсов по кыргызскому языку? Есть возможность бесплатно изучать немецкий, корейский, а кыргызского нет. Платить по 3-5 тысяч сомов в месяц не каждому по карману.
– Если это ваша профессия, вы будете преподавать бесплатно? А как вы будете обеспечивать свою семью? Преподаватели тоже должны зарабатывать на свой хлеб. В случае с бесплатными курсами, то они идут чаще всего по линии зарубежных миссий и проектов.
– Разве само государство не должно быть заинтересовано в этом? Судя по постам в соцсетях, люди готовы изучать кыргызский язык, но просят доступные, эффективные курсы.
– Нацкомиссия ведет только языковую политику, мы контролируем методику, чтобы она была правильная, и служащих качественно обучали. Преподают же кыргызский в/при вузах. Министерство приглашают частных преподавателей, у каждого вуза и преподавателя есть свои методы, индивидуальный подход. Однако Минобразования должно учитывать мнение общественности при формировании единых стандартов для преподавания госязыка.
– То есть в бюджете нет возможности выделять средства на организацию курсов?
– Невозможно сказать, что государство ничего не делает, оно делает все возможное.
По Программе развития госязыка предусмотрено около 50 направлений. К примеру, разрабатывают мобильные приложения, видеоуроки, снимают мультфильмы. Но денег недостаточно.
К примеру, в 2022 году выделили восемь миллионов сомов на анимацию, этого хватит всего на несколько серий, мультфильмы очень дорогие. В 2023 году выпустили несколько детских книг, в том числе энциклопедий, сказок. Наших денег хватает на 500 – одну тысячу экземпляров. Автору отдаем десять книг, остальное раздаем бесплатно. Мы не платим им гонорар, но они согласны и на это, рады, что мы их тиражируем и бесплатно распространяем их труд, рекламируем их. Эти книги мы раздаем в школы и детсады по заявкам.
Минфин выделяет предусмотренную сумму на программу и сам их перенаправляет. Мы же, в свою очередь, предоставляем программу, создаем условия для продвижения языковой политики, занимаемся организационными моментами.
– Можно ли ограничениями стимулировать человека выучить язык?
– Вынуждая, невозможно заставить человека выучить язык. Каждый человек самостоятельно должен для себя решить и определить роль госязыка в его жизни.
Язык человек изучает ради уважения народа, ради той земли, по которой он ходит, на которой родился. Если он любит и уважает свое государство, то ради государства и во благо себя будет изучать, и просить его об этом не надо будет.
Нельзя заставлять человека, но в то же время важно помнить, что есть конституционный закон, который нужно исполнять. Закон разработан с учетом всех тонкостей, максимально демократичен и соответствует нашему законодательству.
По закону, граждане Кыргызстана имеют право развивать свой родной язык, читать, говорить, писать и так далее. Мы придерживаемся этого принципа. Никого никак не заставляем. И это нельзя воспринимать как ограничения, а скорее, это необходимость для развития и укрепления государственного языка.
