Раскопки в Кен-Булуне. Что нашли археологи из Кыргызстана и Татарстана 

Группа ученых из Кыргызстана и Татарстана (Российская Федерация) завершают реализацию совместного проекта «Средневековые города на трансконтинентальных торговых маршрутах Евразии: урбанистические центры Чуйской долины и Среднего Поволжья». Научный сотрудник Института истории, археологии и этнологии НАН КР Валерий Кольченко рассказал в интервью Dostuk.media о главных находках полевых работ. 

– Базовым памятником в Кыргызстане выбрали городище Кен-Булун, на котором мы изучали с одной стороны большое строение, выраженное в рельефе на центральных развалинах, с другой – площадку, где по нашему предположению, позже подтвердившемуся, находился производственный комплекс. 

В 2021 году сделали геофизические исследования, с 2022-го шли раскопки. Так как этот памятник не включен в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО, произведена консервация объекта методом полной засыпки отработанным грунтом, то есть, мы раскопали, изучили, проложили маркирующий материал и засыпали обратно, теперь там снова ровное место, как и требует того полевая методика. 

В 2024 году с казанскими коллегами был третий и последний год нашего совместного проекта. Полевые работы шли шесть недель – с начала августа и до середины сентября. 

В этом году мы докопали печь по обжигу керамических кувшинов диаметром около 1,5 метра у основания. Она была наполнена раздавленной керамикой. Вероятно, во время работы произошел какой-то катаклизм, может, технологический сбой. Одна стенка упала внутрь, и раздавила все горшки. Мы их раскопали, теперь несколько лет будем склеивать. Точное количество горшков пока не оценивали, но, если они стояли в два ряда, то получается несколько десятков.

– Результатами довольны? 

– Результат трехлетних работ весьма впечатляющий. Другое дело, что его еще надо переварить и держать не только в своей голове, но и выдать на люди. К примеру, провести небольшую выставку в музее и показать наши находки. Но вопрос еще обсуждается.

– Что еще удалось обнаружить за три года раскопок?

– В 2022 году нашли много монет. Они обнаружены в основном в одном помещении и датируются серединой XI века. Подавляющее их большинство, к сожалению, не читабельны. Они из медно-свинцового сплава, свинец довольно мягкий металл, поэтому надписи от ветхости стерлись. На некоторых монетных кружка́х просматриваются отдельные буквы, по одному кружку удалось отличить, что монета отчеканена в Барскауне (на Иссык-Куле). Такие монетные кружки́ характерны именно для чеканки караханидов середины XI века. 

Кроме того, обнаружили хранилище вина, нашли четыре больших хума – глиняных сосуда литров по 200, и на одном из них была надпись на согдийском языке. 

В 2023-м нашли разбитые фарфоровые пиалы – целый набор! Мы их красиво склеили. В этом году нашли еще несколько фрагментов от таких же пиалок, но немножко других. Если посмотреть экспозицию нашего музея, там будет всего 2-3 фарфоровых вещи… 

– Значит, это шикарные находки? 

– Да, так и есть.  На втором раскопе мы обнаружили тоже важные вещи, узнали, что там четыре строительных горизонта. То есть, была одна постройка, потом по каким-то причинам ее забрасывают, разрушают, и начинают другую, затем следующую – всего четыре таких горизонта с кардинальной перестройкой всей планировки. Большинство стен не совпадает. В рельефе это большое квадратное строение. Мы предполагаем, что это может быть караван-сарай, мы раскопали только одну восьмую часть, исходя из наших возможностей. 

По верхнему горизонту мы поняли, что там всего три помещения – одно пустое большое и два бытовых. Второй строительный горизонт представляет собой более разветвленную сеть помещений, стены лучше, на них сохранилась штукатурка, а местами даже алебастр. В прошлом году у нас была надежда, что сохранены перекрытия, но увы! Археология – такая наука, что заранее не знаешь, что получишь. Ну а третий, четвертый горизонты вскрываются уже на очень небольших участках. 

Получается, нашими работами впервые показано существование четырех строительных горизонтов. Общая глубина культурных наслоений в центральной части превышает около пяти метров. Это много. Пожалуй, это главное открытие этого сезона. 

– Расскажите о городище Кен-Булун.

– Во-первых, городище – это чисто археологический термин, который обозначает поселение с признаками фортификации и крепостных стен. Сейчас все они  – просто холмы в восприятии обывателя. Слово «городище» автоматически не означает «город». 

Город – это живой социо-архитектурный организм, городище – мертвый объект, где ничего нет. Оно может открывать как руины какого-то города, так и монастыря, караван-сарая, небольшой крепости. Но в данном случае это именно город, где есть обнесенный крепостными стенами шахристан (то есть, собственно, город), цитадель (замок правителя) и ремесленные кварталы. 

У городища немного странная история в том плане, что впервые о нем сообщает в 1929 году Александр Тереножкин, который делал разведку в Чуйской долине. Он прошел большую часть долины пешком и нанес на своей карте городище, но с тех пор оно выпало из научного кругозора. 

В конце 1930-х, начале 1940-х годов в Чуйской долине была большая экспедиция Александра Бернштама, и он этого городища не увидел. По крайней мере, в его записях об этом ничего не сказано. Он руководил надзорными археологическими работами при строительстве БЧК, а канал проходит всего в 800 метрах от этого городища. Причем в отчете о работе по надзору при строительстве БЧК упоминается, что в районе села Кен-Булун имеется некрополь, но ничего не говорится о городище.

После этого в середине-конце 1950-х годов наш кыргызстанский археолог Петр Кожемяко проводил целенаправленное исследование поселений Чуйской долины, издал книгу «Раннесредневековые города и поселения Чуйской долины», и Кен-Булун, как ни странно, в нее тоже не попал. 

В начале 2000-х с этого городища в музеи передали бронзовые буддийские и джайнские артефакты. Их нашли, по словам местных жителей, в куче глины, которую привезли с карьера у села Кен-Булун для изготовления кирпича. После этого и начинается новая история городища. Археологи обнаружили, что карьер находился на его территории. Само городище не повредили, но в его округе снесли большие холмы, один из которых, скорее всего, был буддийским храмом.

Карьер закрыли. Потом был год топографических работ в рамках семинара, организованного японской стороной, а дальше начался наш проект. Городище нам понравилось своей сохранностью и тем, что там не было исследований. Поэтому с казанскими коллегами мы на нем и остановились. 

– Какую помощь вам казанские коллеги оказали кроме финансирования работ? 

– Прежде всего, специалистами. Отдельная благодарность Анне Куклиной (кандидат наук, молодой специалист из Казани, которая специализируется на изучении керамики). Ее «конек» не просто описание сосудов, как они есть, по морфологии, как принято в среднеазиатской археологии. Поволжская традиция изучения керамики основана на технологических методах изучения, то есть изучении сырья, техники изготовления. С этой стороны один из вкладов казанской стороны – синергия двух разных подходов. 

Археология – наука медленная. Одно дело провести раскопки (первая фаза проекта), потом начинается уже мелкая работа, которая требует времени на изучение, сопоставление, анализ. Вторая фаза – переформатирование вещественных источников информации в вербальные и графические (фотографирование, изучение под микроскопами, очерчивание, описание).

Кстати, на время раскопок казанские коллеги привезли с собой дрон, поэтому мы вели аэросъемки при необходимости. Это тоже один из методов документирования, визуализации результатов. 

Сейчас каждый продолжает делать свою работу у себя в стране. Нужно сделать итоговую книгу по результатам проекта. Это работа на следующий, 2025 год. Надеюсь, что в 2026-м году книга увидит свет и дойдет до Кыргызстана в достаточном количестве.

Кстати, в рамках проекта проводили раскопки и на поволжских городищах, я туда тоже ездил, участвовал в работах. Проект позволил обменяться информацией, опытом, навыками, традициями. Мы поняли, что поволжские и среднеазиатские города разные, и археология там разная, хоть речь идет примерно об одном и том же времени.