Как менялось постсоветское общество последние 30 лет? 

В области обеспечения безопасности на постсоветском пространстве проводятся научные исследования, которыми занимаются сотрудники Национального исследовательского института развития коммуникаций (НИИРК). 

Целью таких исследований является получение информации о том, что происходит в регионе с людьми и социальными группами. Подробно об этом 23 мая в ходе VIII международной научно-практической конференции «Россия и мир: диалоги – 2024. Силы притяжения» рассказала заместитель директора по научной работе НИИРК, д.с.н., профессор Валентина Комлева.

С ее слов, страны потратили много усилий на оформление своей политической суверенности, экономики, и сейчас настал момент заняться собственными обществами, потому что в институтах социализации многое упущено. В ряде стран оказалось, что в этих институтах не те учебники, не те идеологические нарративы.

«Наш институт проводит ежегодный мониторинг коммуникационных режимов в постсоветских странах и после наших исследований остается большой эмпирический материал. Он позволяет сделать нам ряд важных выводов, выявить ряд тенденций, которые проявились в одних странах сильнее, чем в других, но тем не менее они будут определять будущее. 

Более 30 лет назад бывшие республики СССР обрели свою государственность и активно занимались формированием своей суверенности. Но если сегодня уже говорят, что с политической точки зрения они не относятся к обществам политического перехода, а с экономической точки зрения они в определенной части заканчивают свой переход, то я могу сказать, что с социальной точки зрения почти все постсоветские общества находятся на стадии социального перехода. 

Отсюда масса противоречий идеологического характера, актуализация социальных расколов между отдельным группами населения, между политической элитой и населением», – рассказала Комлева.

Она отметила, что есть определенные критерии, показывающие, что общество, завершившее социальный переход, имеет крепкие институты социализации и четко знает, какого человека и какими инструментами они воспитывают, и какое мировоззрение формируют. Это общество не просто  сформировано, а обладает достаточными компетенциями, чтобы стать партнерами государства.

«Это общество, где сформирован социальный иммунитет в отношении внешних, иногда чужеродных воздействий.

Социальный иммунитет – это способность общества добровольно, одинаковым образом со своей властью реагировать на различные чужеродные влияния. Это социум, где консолидация и солидарность достигаются добровольным путем, с непротиворечивой социальной памятью, регулирующий вопросы социального неравенства и вопросы культурно-идеологической идентификации. 

Если мы возьмем все эти признаки, то поймем, что ни одно постсоветское общество не обладает всеми этими признаками, и по сути все еще находятся в стадии социального перехода», – продолжила Комлева.

Заместитель директора НИИРК рассказала, что первая особенность связана с недостаточно эффективной политикой в области демографических процессов. С ее слов, прежде чем говорить о любом обществе, нужно обеспечить чисто физическую его выживаемость, чтобы люди рождались, получали образование, выходили на рынок труда и воспроизводили собственно это общество. 

«По сути нет ни одной страны без социально-демографической проблем. Классифицируются две группы – либо высокий рост рождаемости, а следовательно –  большое давление на систему образования и рынок труда, как, например, в странах Центральной Азии, и часть стран с этим не справляется. Вторая группа – это старение населения, а следовательно – давление на систему социального обеспечения или просто-напросто вымирание населения.

Если мы сравним статистические данные, то увидим, что такая ситуация характерна для всех стран Прибалтики», – продолжила Комлева.

В обоих случаях, считает она, это потенциал для социального недовольства и рисков дестабилизации, особенно в первом случае, когда наблюдается большое количество активных, иррационально настроенных молодых людей, по факту – неприкаянных, и что самое главное – они не включены в отношения с органами власти. 

Замдиректора НИИРК отметила, что так как б0льшая часть из них не работает, то они недовольны государственной политикой. С демографией также связано начало смены поколений в системах принятия решений – смена политических, бизнес- и интеллектуальных элит. 

Управление переходит к новым поколениям и принимать решения начинают люди, родившиеся после распада СССР. 

Кроме того, сказала Комлева, во многих странах, даже в дружественных России, мировоззрение молодых людей формировалось на фоне отрицания советского прошлого.

«Мы видим это в учебниках – сохранились какие-то трактовки общего исторического прошлого, но в целом все-таки ракурс направлен на отрицание. 

Мы получили поколение молодых людей, которые относятся к России как минимум нейтрально, часть воспринимают ее как некоего большого северного соседа, который вот-вот их поглотит, и с ним нужно вести себя аккуратнее. Это общая тенденция, она есть и это показывают результаты социологических опросов – есть люди, которые воспринимают все по-другому. Это вопрос и к России. 

С демографией связана такая сложная проблема, как трудовая миграция. Высокая динамика рождаемости создает давление на рынок труда, и так как внутри большей части стран отсутствует квалифицированный рынок труда, то естественно, мигранты выдавливаются из страны в соседние страны», – говорится в докладе заместителя директора НИИРК.

Она подчеркнула: куда едут мигранты – оттуда, по сути, и влияние. Также Валентина Комлева считает, что Россия с этой точки зрения должна быть очень заинтересована в мигрантах из разных стран, просто с правильной миграционной политикой.

Согласно исследованиям НИИРК, прослеживается тенденция, что последние два года активно работают по привлечению мигрантов страны, не дружественные РФ. Они создают специальные условия и институты, которые работают на территории постсоветских стран, привлекая мигрантов. Есть программы, которые обязывают мигрантов вернуться на родину, и во второй раз по этой квоте попасть за рубеж уже не получится. 

«Существование глубинного общества влияет на общественное поведение вне зависимости от того, что формулируется в законах, и от того, что показывают политические элиты. В наших исследованиях мы часто называем такие вещи слепой зоной – они не видны, но они управляют социумом. Это культурные коды, традиции, обычаи, теневые институты. 

Глубинное общество в разных странах различается, но в ряде государств оно продолжает регулировать людей, и без результата этих процессов работать и понимать настроение социума невозможно», – продолжила Комлева.

Третья особенность, говорится в докладе, – формирование сетей нового типа. Речь идет о реальных сетях отношений, например, сети некоммерческих организаций (НКО). Такие сети в странах с невысоким уровнем дохода не появляются сами по себе, они формируются, когда идет финансирование извне. 

«Взять, например, Грузию, где власти хотят узнать, кто и за что получает финансирование, но тут появляется другая сетевая подложка, которая вышла на улицу и противостоит принятию политических решений. Эти НКО, несомненно, участвуют во многих странах в формировании общественного настроения и мнения, а самое главное – общественного поведения. 

Однако, по подсчетам, чтобы стать реальной общественной силой, НКО должны просуществовать около 60 лет, они должны воспитать как минимум два поколения людей и элит, тогда они смогут заменить общественно-социальный порядок в этих странах, чтобы не было противодействия между элитами и обществом», – сказала в докладе Валентина Комлева.

Она предложила обратить внимание на то, что НКО могут выходить, выступать, воспроизводить отдельную часть политической элиты, но общество не согласно с этими действиями, оно еще не готово, и такое наблюдается почти в каждой постсоветской стране. 

Большая часть стран внимательно относится к подобным структурам и пытается законодательно их отрегулировать, для того чтобы понять, действуют ли они в рамках национальных интересов или действуют в интересах внешних игроков. 

Со слов заместителя директора НИИРК, в таких странах имеются проблемы с добровольным воспроизводством вновь устанавливаемых норм и правил, которые хотят обеспечить тот социальный порядок, который соответствует представлениям той или иной элиты. 

«Для решения проблемы страны используют разные инструменты. Классическая схема – это контроль системы образования и воспитания, в том числе и государственный контроль. В ряде стран государственный контроль над образованием был упущен и туда вошли игроки, которые сегодня не способствует улучшению ситуации. Кроме этого, используется ряд других инструментов, которые для нас новы и с ними тяжело бороться. 

Например, возник такой феномен как социально-публичный булинг. Если кто-то не соответствует определенным нормам, то поднимается масса и человека уничтожают, он становится изгоем в социуме, и такой механизм законодательно никак не отрегулировать», – добавила Комлева.

Также она рассказала об еще одном механизме – обычаи и самоконтроль внутри консолидированных обществ, клановая структура и кровно-родственная система. Человек может придерживаться другой позиции и думает, что может вести себя по-другому, но он этого не делает, потому что ему не позволяют обычаи, семья, родственники. 

«Сегодня эти механизмы активизируются. К традиционным институтам относится и религия, которая в ряде стран пытается даже конкурировать с государством за социальный контроль, и религиозные институты очень эффективны. Поэтому часто действия наших оппонентов направлены на религиозный раскол. 

В Беларуси есть ученый, который изучает нетрадиционные религиозные течения, и в последние годы их рост увеличивается в десятки раз, а их основная задача – создать как можно больше ответвлений от традиционных конфессий, расколоть общество, чтобы не было единого начала. И сегодня мы видим, что происходит в ряде постсоветских обществ как раз по этой линии», – сказано в докладе.

Еще одна особенность, о которой упомянула Валентина Комлева, – сохранение «постсоветского», об утрате которого любят говорить эксперты и лидеры общественных мнений.

«Я со своей точки зрения, как социолог и историк, убеждена, что «постсоветское» еще есть и оно живо, и этот феномен продолжать влиять на политические решения бывших республик СССР. 

Как ни парадоксально, именно «постсоветское» является одним из ключевых факторов, определяющих внутреннюю силу и международный статус этих стран. Они либо продолжают бороться с «постсоветским» наследием и на этом наращивают свой международный авторитет и консолидируют свои элиты, либо они поддерживают общее культурное наследие с Россией, а в ответ на это получают дивиденды. 

Этот феномен продолжает жить, и если предположить, что тема СССР и постсоветского вычеркнута из программ политических партий, то им не с чем будет идти к избирателям, так как они идут с темой либо за Россию, либо против нее», – рассказала представитель НИИРК.

В докладе утверждается, что для населения так же характерно постсоветское сознание. Возможно, что у молодого поколения уже бы это и выветрилось, но политические элиты, которые манипулируют феноменом постсоветского, сами же вводят это в общественно-политический дискурс. 

«Еще стоит сказать о неполитической регионализации постсоветского пространства. Мы привыкли говорить, что есть единое пространство, но мы живем в многовекторном виде, и почти каждая страна объявила, что у нее многовекторная внешняя политика, и вместе с этим выстраиваются отношения с другими странами. Другие игроки приносят свои инструменты влияния и интересы – как втянуть постсоветские страны в отношения с ними. 

Наши исследования показали, что сегодня актуальна регионализация по культурно-цивилизационному типу, то есть постсоветские страны пытаются поделить: якобы эта часть относится к тюркскому миру, какая-то – к иранской цивилизации и так далее. 

Мы считаем, что такая регионализация будет усиливаться и это будет влиять на общество. Вместе с этим идет и языковая регионализация. Понятно, что русский язык остается в этом пространстве, Россия прилагает максимум усилий для этого. Незнание русского языка выводит человека из русскоязычного информационного пространства, а там уже другие идеологемы, нарративы и так далее», – сказала Комлева.

В конце выступления она отметила, что значимым направлением постсоветских исследователей должны стать исследования систем социального управления, сложившегося в социуме, механизмов саморегуляции, самоорганизации и того, как там устраивается социальный порядок.